... и умоется кровью тот, кто усомнится в моём миролюбии
Не спится. Ходила вниз, положить денег на интернет, услышала виолончель. Думала - чудится, оказалось - правда. Там была молодая женщина и барочная виола. И они друг на друге играли. Я попросилась поприсутствовать, надеюсь, не очень мешала, но это было так... правильно. У меня от звука всего, что ниже скрипки ломается голова и трудно дышать, но так надо. Так должно быть. Играли Баха, а я подпирала стенку, чтобы она не упала и отгоняла охрану суровыми взглядами, которые натренированы воспитанием нашего старосты курса. Охранники молча удалялись, хотя скорее под действием сложной музыки, а не моей кислой мины. Я не знаю теории музыки, слишком мало занималась, но любовь к этому звуку скорее всего врождённая. Он струится и пропитывает насквозь, вибрирует в перикарде, в плевре, в желудочках сердца и мозга. Я вхожу с ним в резонанс. Так хорошо... Так правильно. И эта некрасивая женщина, отдавшая свою молодость инструменту, у которого с фигурой получше, чем у хозяйки - она целая. Этот звук сделал из неё монолитную структуру, гармоничную и настроенную на себя. Никому ничего не должна. Только она и cello. И всё. Хоть Пхеньян, хоть Метро 2033. Она ушла спать, а у меня в голове до сих пор па-па-рам-пам...па-ра-ра-ра-ра-рам-па-рам-пам